ТЕОЛОГИЧЕСКИЕ ТРАКТАТЫ - Страница 15

7

Впрочем, есть и еще один неразрешенный вопрос, который могут нам задать те, кто не верит, что человеческое тело было получено от Марии, но полагает, будто тело, которое в [момент] объединения родилось и, но всей видимости, произошло из чрева Марии, хранилось и было приготовлено где-то в другом месте. Они приводят такой довод: если тело [Его] было взято от человека, а всякий человек, но причине первого ослушания, не только порабощен греху и смерти, но и одержим греховными страстями, и наказание за первородный грех заключается не только в том, что он обречен смерти, но и в том, что он принужден отвечать за свою греховную волю, - то почему же во Христе не было ни греха, ни греховной воли? В этом вопросе действительно есть затруднение, заслуживающее особого внимания. Ибо если тело, принятое Христом, было из человеческой плоти, то спрашивается, что это была за плоть? Ведь Он спас именно того, которого воспринял; но если воспринял Он такого человека, каким был Адам до грехопадения, то, значит, воспринял неиспорченную человеческую природу, но зато и не нуждавшуюся в исцелении. Но как мог Он воспринять такого человека, каким был Адам, если у Адама могла быть и греховная воля и склонность ко греху, из-за которых он преступил божественные установления и даже после этого не мог беспрестанно не нарушать послушания? Во Христе же, как мы веруем, не было вовсе никакой греховной воли, и поэтому, если Он воспринял такое человеческое тело, какое было у Адама до грехопадения, Он никак не должен был бы быть смертным: ведь и Адам, если бы не согрешил, никоим образом не познал бы смерти. Так что если Христос не согрешил, и если тело Он воспринял такое, какое было у Адама до греха, то спрашивается, почему же Он познал смерть? А если Он принял [в себя] человека в том состоянии, в каком Адам оказался после грехопадения, тогда и Христос не мог избежать необходимости быть порабощенным греху, и терзаться страстями, и, не в силах составить ясного суждения, не видел бы подлинного и четкого различия между добром и злом: ведь все это Адам получил в наказание за грех ослушания.

В ответ на все эти доводы следует заметить, что всего мыслимы три возможных состояния человека: одно - в котором пребывал Адам до преступления; он не знал тогда смерти и не осквернил себя до сих пор ни одним прегрешением, однако греховная воля в нем все же могла быть; второе состояние - в которое мог перейти Адам, если бы твердо пожелал держаться божественных установлений; к первому бы добавилось здесь то, что он уже не только не грешил бы и не хотел бы грешить, но не мог бы ни грешить, ни захотеть согрешить. Третье состояние - после преступления; здесь человека преследует смерть, и грех, и греховная воля.

Из этих трех состояний два представляют собой противоположные крайности: то состояние, которое досталось бы в награду Адаму, если бы он пожелал держаться божественных установлений, и то, которое досталось ему в наказание, поскольку он этого не пожелал. В первом не было бы ни смерти, ни греха, ни какой-либо воли ко греху; во втором же - и смерть, и грех, и всевозможные греховные желания и погибельные склонности, и полное отсутствие в себе самом сил, чтобы подняться после падения. А между ними находится третье, среднее состояние: в котором еще отсутствовали смерть и грех, но имелась возможность того и другого.

Так вот, из всех трех этих состояний Христос заимствовал в телесную [свою] природу по одному началу. В самом деле: поскольку Он воспринял смертное тело, дабы изгнать смерть из рода человеческого, постольку Его следует отнести к тому состоянию, в каком Адам оказался в наказание за ослушание. А то, что в Нем не было никакой греховной воли, - заимствовано из того состояния, в каком мог бы оказаться Адам, если бы не подчинил свою волю коварным проискам искусителя. Остается третье состояние - среднее, которое было тогда, когда не было еще смерти, но была возможна воля ко греху. В этом состоянии Адам ел и пил, переваривал пищу и засыпал - словом, совершал все человеческие отправления, кроме недозволенных и влекущих за собой наказание смертью.

Не приходится сомневаться, что все то же самое делал и Христос: он и ел, и пил, и совершал все отправления человеческого тела. Не следует, впрочем, думать, что Адам нуждался в пище до такой степени, что умер бы не поевши: питаясь райскими плодами, он мог бы вечно жить и не умирать, а пища была для него на любом дереве, восполняя его нужду. Всякий знает, что ту же нужду испытывал и Христос, но не по необходимости, а по возможности: да и была в нем эта нужда только до воскресения; по воскресении же Его человеческое тело восстало преображенным так, как могло бы преобразиться тело Адама, не случись грехопадения. Сам Господь наш Иисус Христос учил нас просить в молитвах, да будет волн Его якоже на небеси и на земли, и да приидет Царствие Его, и да избавит Он нас от лукавого. В этих молитвах как раз и испрашивается истинно верующими то самое блаженнейшее преображение рода человеческого.

Вот и все, что я написал тебе в защиту правильности своей веры. Если где-нибудь здесь есть ошибки, то я не настолько самолюбив, чтобы отстаивать любой вздор только потому, что я его однажды изрек, даже против более правильного мнения. Ведь от нас самих не происходит никакого блага, и потому нам незачем любить наши собственные мнения. Все блага - от Того, Кто один только благ, и потому нам следует скорее почитать благом то, что предписывает нам эта неизменная Благость и причина всех благ.

ПРИМЕЧАНИЯ

Перевод богословских трактатов Боэция для настоящего сборника выполнен Т.Ю. Бородай и Г.Г. Майоровым по изданию: Boethius. The Theological Tractates... Ed. by H.F. Stewart and E.K. Rand. L., 19566. (I. ed. 1918).